📆 В этот день 109 лет назад родился французский писатель и философ Альбер Камю, осознавший всю абсурдность человеческого существования. Но абсурдность жизни не мешала Камю быть счастливым. Конечно, ведь он был талантлив и умен, стал самым молодым после Редьярда Киплинга лауреатом Нобелевской премии по литературе «за огромный вклад в литературу, высветивший значение человеческой совести» в 1957 году. И к тому же он был красив как Хамфри Богарт (Рик Блэйн в фильме «Касабланка»). 😉
Ровно 80 лет назад было опубликовано дебютное и самое известное произведение Камю – повесть «Посторонний». Благодаря лаконичности авторского стиля: короткие фразы в прошедшем времени «подлежащее, сказуемое, дополнение, точка» Камю удалось всего на 120 страницах создать невероятное по силе и актуальности произведение. Прочитать его можно за полчаса, а обдумывать не один день.
Впервые я прочитала «Постороннего» под влиянием своего увлечения творчеством Фредди Меркьюри. Предполагается, что самая известная песня «Bohemian Rhapsody» группы «Queen» написана Фредди Меркьюри под впечатлением от прочтения повести «Посторонний». Я думаю, вполне возможно, что это так, ведь позже Меркьюри написал песню «The Fairy Feller'S Master Stroke» / «Мастерский замах сказочного дровосека» по мотивам одноименной картины Ричарда Дадда. Да и потом сложно не заметить, что текст песни совпадает с сюжетом повести. Бедный парень из бедной семьи, обращаясь к своей матери, говорит, что он убил человека, просто нажал на курок и теперь этот человек мертв, что его жизнь только началась, а теперь для него все кончено. «Mama, just killed a man, put a gun against his head, pulled my trigger, now he's dead. Mama, life had just begun, but now I've gone and thrown it all away» Потом следует оперная часть, которая явно напоминает суд, и в ней упоминается Scaramouch (Скарамуш) - персонаж итальянской комедии дель арте, то есть скоморох, шут, что может быть аллюзией на абсурдный и лицемерный судебный процесс над Мерсо. В конце герой песни просит его отпустить, но его не отпускают. «Will not let you go. (Let me go.) Will not let you go. (Let me go.) Ah. No, no, no, no, no, no, no» - это совпадает с вынесением смертного приговора Мерсо. Хард-роковая часть напоминает сцену из книги, где Мерсо в гневе высказал всё, что думает священнику. И в заключении спокойное смирение и принятие: «Nothing really matters, anyone can see. Nothing really matters - nothing really matters to me».
Эта песня похожа на обращение главного героя к маме, когда он думал о ней в ожидании смертной казни, когда он понял ее, понял, что она чувствовала в ожидании своей смерти.
📖 Так вот, вернемся к «Постороннему» Камю. Главный герой повести некий Мерсо, он, как и сам Камю, родился во Французском Алжире в бедной семье, сейчас ему тридцать лет (Камю на момент написания было 27 лет). Он обычный человек «такой же, как все люди, в точности такой же». В целом, конечно, такой же, но есть одно но, ему все безразлично, из-за чего многие считают его если не сумасшедшим, то, по крайней мере, очень странным. На все вопросы и предложения у Мерсо всегда один ответ: «Мне все равно». И здесь важно отметить, что это не вследствие какого-то ментального расстройства ему все безразлично, как например Лужину Набокова, нет. Это осознанное безразличие. Мерсо осознал всю абсурдность человеческого существования, неизбежным исходом которого является смерть. Поэтому не желает играть в игры людей, не желает врать и притворяться, не желает сожалеть о прошлом, мечтать о несбыточном будущем или тешить себя надеждами на загробную жизнь.
Эта мысль хорошо отражена в эпиграфе эссе Камю «Миф о Сизифе», в строках из оды «Пифийские песни» Пиндара: «Душа, не стремись к вечной жизни, но постарайся исчерпать то, что возможно».
При том, что Мерсо все безразлично, когда его спрашивают о том, что он чувствует, он не пытается соврать или сказать то, что от него ожидают услышать.
Когда девушка Мари, с которой он встречался, спрашивает: «Ты меня любишь?» он отвечает: «Это пустые слова, они ничего не значат, но, пожалуй, не люблю». Но при этом он был готов жениться на ней. Почему? Да потому, что для него это не имело значения.
«Вечером пришла Мари и спросила, хочу ли я, чтобы мы поженились. Я сказал, мне все равно, можно и пожениться, если ей хочется. <…> Она осеклась и с минуту молча смотрела на меня. Потом опять заговорила. Интересно знать, согласился бы я, если бы мне то же самое предложила другая женщина, с которой я был бы связан такими же отношениями? Я сказал: - Разумеется».
И потом, когда его спрашивали, о том сожалеет ли он, что убил человека, он ответил: «Не то чтобы сожалею, но мне неприятно». И уже в мыслях Мерсо поясняет: «никогда я не умел по-настоящему о чем-либо сожалеть. Меня всегда занимает то, что впереди, сегодняшний и завтрашний день». И правда, чем может помочь сожаление? Что оно может исправить? Сожаление, даже самое искреннее не способно оживить мертвого. А намерение не совершать подобного в будущем – это не следствие раскаяния и сожаления, а скорее опыт, который человек извлекает из негативных последствий ситуации.
И в этом плане «Посторонний» как альтернативный вариант «Преступления и наказания» Достоевского, Мерсо в отличие от Раскольникова не мучает осознание своей вины, если бы его не осудили люди, он спокойно продолжил плыть по течению жизни.
А на то, что он в день похорон матери «проявил бесчувственность», Мерсо ответил: «Одно могу сказать наверняка: я бы предпочел, чтобы мама была жива», на что его защитник сказал: «Этого недостаточно». А что еще от него хотят? Что он может сделать? Скорбь, даже самая глубочайшая не возвращает людей к жизни.
Мерсо - это можно сказать младший брат по экзистенциализму Антуана Рокантена из романа «Тошнота» Жан-Поля Сартра (роман «Тошнота» впервые опубликован в 1938 году, а Камю написал «Постороннего» в 1940 и впервые опубликовал в 1942 году). Кстати, Камю и Сартр были друзьями из-за совпадения философских взглядов, а потом стали врагами из-за расхождений во взглядах на коммунизм. Так вот, у «Тошноты» и «Постороннего» много сходств: оба написаны в форме дневникового повествования, Рокантен и Мерсо примерно одного возраста, у них нет родственников, они не женаты и у них нет детей. Вот только у Рокантена в отличие от Мерсо не было необходимости зарабатывать себе на жизнь. В этом различии между героями прослеживается различие между авторами, Сартр родился в богатой семье, а Камю в бедной. Тем не менее, оба они пришли к осознанию, что существование не имеет смысла. Рокантен испытывал от этого чувство тошноты, негодовал, что «осужден быть свободным», а потом понял, что, если он свободен, значит, он вправе сам выбрать для себя смысл своей жизни. Мерсо же признал абсурдность жизни, поэтому ничего уже для не имело значения, ему просто нравился этот прекрасный и равнодушный мир, нравилось смотреть на небо, лежать на песке, обнимать девушку, и он стараться «здесь и сейчас» взять от этой жизни всё, что она могла ему предложить, не мечтая о большем. Поэтому он был открыт миру, открыт людям и готов был привыкнуть к любым условиям жизни.
Таким образом, Камю уже в своем дебютном произведении делает шаг от экзистенциализма в сторону абсурдизма и выражает главную идею своей философии – идею абсурда, которую основательно разовьет в эссе «Миф о Сизифе».
В «Постороннем» главный герой размышляет: «Так что же? Значит, я умру. Раньше, чем другие, разумеется. Но ведь всякий знает – жить не стоит труда. В сущности, я прекрасно понимал, что умереть в тридцать лет или в семьдесят – невелика разница, все равно другие мужчины и женщины останутся жить после тебя, и так будет еще тысячи лет». В «Мифе о Сизифе» Камю говорит, что «Есть лишь один поистине серьезный философский вопрос – вопрос о самоубийстве. Решить, стоит ли жизнь труда быть прожитой или она того не стоит, - это значит ответить на основополагающий вопрос философии».
Основная мысль Камю о человеческом существовании сводится к пониманию того, что «Этот лишенный Бога мир абсурда населен людьми, ясно мыслящими и ни на что не возлагающими надежд».
История «Постороннего» начинается со строк «Сегодня умерла мама. Или, может, вчера, не знаю». И главный герой едет на автобусе из Алжира в Маренго на похороны своей матери, которая уже три года жила в приюте для престарелых. Из этого становится понятно, почему он не знает точно, вчера или сегодня умерла его мама. Причем объясняется, что Мерсо вынужден был отдать маму в приют, т.к. она нуждалась в уходе, а у него не было денег на сиделку. Но как окажется потом общество естественно осуждало его за это. Потом описывается утомительная церемония прощания, которая заключалась в том, что Мерсо надо было всю ночь просидеть возле гроба своей матери в окружении ее друзей из приюта. И вроде бы вполне естественно, что он выпил за это время чашку кофе с молоком, которою ему предложил привратник, но как окажется потом общество осуждало его за это.
«Да, господа присяжные это учтут. И сделают вывод, что посторонний человек мог предложить чашку кофе, а вот сын у бездыханного тела той, которая дала ему жизнь, должен был от этого кофе отказаться».
После похорон матери следует цепь абсолютно случайных событий, которая приводит главного героя к тому, что он абсолютно случайно убивает человека. Его сажают в тюрьму, судят и приговаривают к смертной казни.
Причем в таком приговоре сыграли роль даже репортеры, как признался один из них: «Знаете, мы немножко раздули ваше дело. Для газет лето – мертвый сезон. Ничего не подвертывалось стоящего, только вы да отцеубийца». Кстати о деле отцеубийцы, прокурору удалось и это притянуть к делу Мерсо: «сидящий сейчас на скамье подсудимых, виновен также и в убийстве, которое вы будите судить завтра. И соразмерно этой вине его надлежит покарать».
Таким образом, Мерсо осудили не за убийство человека, которое он совершил, а за то, он не придерживался негласных правил, принятых обществом.
«- Да в чем же его наконец обвиняют – что он убил человека или что он похоронил мать?! <…> - Да! – закричал он с жаром. – Я обвиняю этого человека в том, что на похоронах матери он в сердце своем уже был преступен».
Как сказал сам Камю: «В нашем обществе любой человек, который не плачет на похоронах своей матери, рискует быть приговоренным к смертной казни».
То есть получается для общества лучше врать и притворятся, чем быть честным и правдивым. Значит своим отказом врать о том, что он сожалеет и раскаивается в убийстве, тем самым Мерсо соглашается умереть за правду.
Человек, понимающий всю абсурдность общественных суждений, отказывается играть по чужим правилам, и таким образом отстраняется от общества, становится «посторонним» для общества. Как справедливо заметил Мерсо: «Все равно, как ни крути. Всегда окажешься в чем-нибудь да виноват». Человек должен понимать это и не стараться понравиться другим.
Важно понимать то, что все люди в большинстве своем, даже мимолетные знакомые, даже те, кого вы видели всего один раз в жизни, даже соседи с которыми вы только здороваетесь при встрече, даже люди в социальных сетях, которые вас совсем не знают, абсолютно все вас наверняка за что-то да осуждают. Но обычно они делают это молча, и человек даже и не подозревает, кто и за что его осуждает. Но случись с человеком такое несчастье, как с Мерсо, и получи все эти люди право высказаться, право осудить открыто. Вот тогда человек бы понял, что всё это время все его осуждали за то, что для него было совершенно естественным, и в чем нет на самом деле ничего плохого.
Оказывается и соседи осуждали Мерсо за то, что он отправил мать в приют для престарелых, директор и привратник приюта для престарелых осуждали, что он недостаточно, по их мнению, скорбел.
«Впервые за много лет я, как дурак, чуть не заплакал, вдруг ощутив, до чего все эти люди меня ненавидят».
Причем сам главный герой не топиться судить других людей. И это вызывает уважение. Например, в случае со стариком Саламано, который вроде бы был груб со своим псом, и общество осуждало за это. «Селест говорит, что Саламано – негодяй, но ведь никто не знает, как оно на самом деле». И потом, когда пес пропал, выяснилось, что он завел этого пса после смерти жены, и ближе этого пса у него никого нет. Он каждый день заботился об этом старом псе, натирал его мазью. А сколько страдания в словах старика: «Хоть бы собаки ночью не лаяли. Мне все мерещится, что это лает мой пес».
В конце Мерсо в гневе все высказал священнику.
«Напрасно он уверен, что жив, ведь он живет как мертвец. Вот и я с виду нищий и обездоленный. Но я уверен, что жив и что скоро умру. Да, кроме этой уверенности, у меня ничего нет. Но по крайней мере этой истины у меня никто не отнимет. Как и меня у нее не отнять. <…> Понятно ли ему, понятно ли наконец? Все люди на свете – избранные. Других не существует. Рано или поздно всех осудят и приговорят. И его тоже. Не все ли равно, если обвиненного в убийстве казнят за то, что он не плакал на похоронах матери?
Причем до этого Мерсо боялся смерти, а теперь смирился с этим.
«И перед этой ночью, полной загадочных знаков и звезд, я впервые раскрываюсь навстречу тихому равнодушию мира. Он так на меня похож, он мне как брат, и от этого я чувствую – я был счастлив, я счастлив и сейчас».
Теперь, смирившись Мерсо счастлив, как счастлив и Сизиф.
P.S. Хотелось бы отметить, что оформление книги издательства АСТ в серии «Эксклюзивная классика», в котором на обложку поместили картину Ван Гога «Прогулка заключённых», написанная в феврале 1890 года в лечебнице Сен-Реми с гравюры «Острог» Гюстава Доре. Эта картина хорошо отражает суть сборника, но если говорить о повести «Посторонний», то у меня это произведение больше ассоциируется с фреской «Солнце» Эдварда Мунка.
#альберкамю #камю #философияабсурда #экзистенциализм #freddiemercury #queen #bohemianrhapsody #богемскаярапсодия #книжныйблог
