Сегодня 3 сентября. Надеюсь, все уже перевернули календарь, отдали дань таинственной и необъяснимой тяге русской души к единению.
Но речь не об этом, а о том, что в этот день родился русский писатель или как он сам себя называл рассказчик Сергей Довлатов, ему мог бы исполниться 81 год. В его понимании: «Рассказчик говорит о том, как живут люди, прозаик говорит о том, как должны жить люди, а писатель – о том, ради чего живут люди». Вот он как раз в свойственной ему юмористически-саркастической манере писал о том, как непросто живется людям на Руси.
Мне больше всего нравится его книга «Чемодан». Всем, кто планирует познакомиться с творчеством Довлатова, советую начать именно с этой книги. Это сборник рассказов, объединенных общей темой – вещами из чемодана, с которым эмигрировал Довлатов. Да, все вещи, нажитые им за тринадцать шесть лет, уместились в один чемодан. И вот уже живя несколько лет в Нью-Йорке, он вдруг случайно открыл его.
«И тут, как говорится, нахлынули воспоминания. Наверное, они таились в складках этого убогого тряпья. И теперь вырвались наружу».
А ведь правда, у каждой вещи в шкафу советского человека была своя история. Я помню, как бабушка рассказывала, что какую-то кофточку ей привезли родители из Румынии. В советские времена гражданам можно было ездить только в дружественные социалистические страны, и в несколько почти дружественных капиталистических, таких как Франция и Финляндия, например. Интересно как спустя 30 лет после распада СССР в нашей стране снова появилось понятие «дружественные страны», но сейчас дружественность зависит не от экономической системы. Другую кофточку перешили из импортной, которую отдали какие-то родственники. Сапоги из Чехословакии помогли достать какие-то знакомые и так далее и тому подобное.
Конечно, в те времена отечественная легкая (лёгенькая) промышленность выпускала одежду и обувь, но элегантностью она не отличалась, поэтому люди охотились за вещами иностранного производства.
Об этом в рассказе «Зимняя шапка» как раз упомянул Довлатов.
«Затем врач спросил: - Чем это вас саданули – кирпичиной? – Ботинком, - говорю. Врач уточнил: - Наверное, скороходовским ботинком? И добавил: - Когда же мы научимся выпускать изящную советскую обувь?!».
Да, про обувь советской фабрики «Скороход» мне рассказывали, что она не отличалась, разнообразием моделей, удобством и эстетическими свойствами, но зато была долговечной, от слова вечной.
Еще в этом рассказе я оценила аллюзию Довлатова на монолог Андрея Болконского под небом Аустерлица из романа Толстого, с фирменными нотками растерянности и рефлексии. Этот отрывок как раз повествует о том, как его ударили в глаз ботинком.
«Короче, я упал. Увидел небо, такое огромное, бледное, загадочное. Такое далекое от моих разочарований. Такое чистое. Я любовался им, пока меня не ударили ботинком в глаз. И все померкло…»
Вещей у советского человека было немного, и все они оказывались у него непростыми путями. И это касалось не только одежды. Поэтому люди, заставшие то время, бережно относились к вещам и не спешили их выбрасывать, то ли из уважения, то ли из любви к ним, не знаю, но знаю, что в нашей семье все эти вещи собирались на даче. Так что, когда ты приезжал туда, ты попадал в совершенно другое время и другую эпоху. Там были и ламповые радиолы «Урал» (даже две, одна стояла на первом этаже, другая на втором), «Кантата», «Латвия» и ламповые черно-белые телевизоры, и торшеры и деревянные платяные шкафы, и буфеты, и дубовый круглый обеденный стол, и многое-многое другое, включая журналы и открытки. И мало того по негласному правилу только этим всем и пользовались. Это вам не выставка советского быта, где можно на все только посмотреть. Нет, мы смотрели телевизор «Чайка», хранили продукты в холодильнике «ЗИЛ», пылесосили «Ракетой» и «Вихрем». А гладили на деревянной гладильной доске утюгом советских времен, который мог если замечтаешься и сжечь то, что гладишь. Некоторые электроприборы нужно было включать через трансформатор. Именно из-за этого окружения вещами советских времен я теперь отношусь к ним с большим теплом и любовью. Они стали частью моего прошлого, моей истории, хотя я и родилась в постсоветское время.
Книги Довлатова ценны своей исторической правдивостью. Он без прикрас честно рассказывает о том, как жилось людям в Советском Союзе. И рассказывает об этом с юмором, с непосредственной простотой, как добрый знакомый, поэтому рассказы Довлатова согревают.
Я помню, как к дедушке на даче приходили какие-то знакомые, и они, поговорив о делах насущных, переходили к воспоминаниям о советских временах. Я обожала сидеть и слушать эти истории, меня они завораживали. Обидно, что я была тогда очень маленькой и почти ничего не помню. Эх, вот бы все это записать.
Мне эта книга Довлатова почему-то напомнила книгу «Пятый зуб мудрости» советского писателя Агиша Шаиховича Гирфанова, которою я случайно прочитала на даче. А на даче у нас было очень много книг, в том числе и вот таких редких. Это тоже юмористические рассказы советского времени. Кстати, этот писатель, как и Довлатов, родился в Башкирской АССР. Правда, Довлатов родился там волей случая, потому что его родители находись в эвакуации, а Гирфанов именно роддом оттуда. В отличие от Довлатова Гирфанов фокусировал свое чувство юмора на людях и их слабостях, а не на советской действительности, что позволяло ему быть уважаемым советским писателем и заслуженным работником культуры РСФСР.
Довлатов же рассказывая о себе, не упускал возможности саркастически посмеяться над советским строем.
Например, в рассказе «Поплиновая рубашка» о том, как он познакомился со своей второй женой, Довлатов не упустил случая упомянуть про выборы.
«Восемнадцатое февраля. День выборов. По домам ходили агитаторы. Уговаривали жильцов проголосовать как можно раньше. Я не спешил. Я раза три вообще не голосовал. Причем не из диссидентских соображений. Скорее – из ненависти к бессмысленным действиям».
Удивительно, сейчас даже представить себе трудно, что когда-то выборы были простой формальностью, и люди не могли говорить то, что думают. В наше время это воспринимается как художественный вымысел, а ведь такое действительно было в истории нашей страны.
Но особенно хлестко Довлатов высказывается о Союзе Советских Социалистических Республик в диалогах, например от лица «мастеров своего дела и, разумеется, горьких пьяниц». «- Вот ты говоришь – капитализм, Америка, Европа! Частная собственность!.. У самого последнего чучмека – легковой автомобиль!.. А доллар, извиняюсь, все же падает!.. – Значит, есть куда падать, - весело откликался Цыпин, - уже неплохо. А твоему … рублю и падать некуда…»
Меня очень тронуло, признание Довлатова: «Я предпочитаю быть один, но рядом с кем-то…» и его описание их с женой союза, который продержался двадцать лет благодаря их похожести, взаимной обособленности и равнодушию.
«Да и мы с Леной были похожи. Оба – хронические неудачники. Оба в разладе с действительностью». Большое везение найти такого же, как ты сам человека, и в разладе с действительностью и обособленного.
Мне еще очень понравился рассказ «Шоферские перчатки» про то, как Довлатов снимался в фильме своего приятеля в роли царя Петра Великого. Это кстати правдивая история. У Довлатова всегда так тесно переплетается правда и вымысел, что невозможно разобраться, да это и не нужно. Но обычно чем невероятнее история, тем она оказывается правдивее.
«Сценарий можно не читать. Все будет построено на импровизации, как у Антониони. Царь Петр оказывается в современном Ленинграде. Все ему здесь отвратительно и чуждо. Он заходит в продуктовый магазин. Кричит: где стерлядь, мед, анисовая водка? Кто разорил державу, басурмане?!».
В «Чемодане» Довлатова я нашла отличный совет писателям, да и не только писателям, а любым людям, которые излагают свои мысли в письменной форме и размещают их в открытом доступе.
«- Знаешь, мне давно хотелось написать о Коле. Что-то наподобие воспоминаний. – Напишите. – Боюсь, что у меня нет таланта. Хотя всем знакомым нравились мои письма. Вот и напишите длинное письмо. – Самое трудное – начать. Действительно, с чего все это началось? Может быть, со дня нашего знакомства? Или гораздо раньше? – А вы так и начните. – Как? – “Самое трудное – начать. Действительно, с чего все это началось…”»
Это очень мудрый совет. Ведь самое лучшее, что вы можете написать – это искренняя правда, когда текст идет от души, как будто вы делитесь тем, о чем пишите с близким другом. То есть в писательском мастерстве, как и в актерском все сводится к тому, чтобы научиться забывать о том, что есть читатели или зрители и просто быть собой. Не сковывать себя тем, как это смотрится со стороны, и что о тебе подумают. Просто быть собой в этом весь секрет. И Довлатову удалось открыть этот секрет и успешно применять на практике. Поэтому его прозе при всей простоте, с умелым вкраплением нецензурных слов, удается коснуться сердца. Это что-то человеческое, настоящее, искреннее.
#сергейдовлатов #довлатов #назадвссср #книжныйблог
